8.10 - забрать машину с автостоянки
8.55 - ещё раз кофе, теперь уже из офисной кофеварки...

День расписан по минутам.
Плюс-минус одна - уже погрешность.
А погрешность - непозволительная роскошь.

Дорогие, соответствующие статусу - на руке. Писклявые на тонком nokia, точные на стильном ноутбуке. На прикроватной тумбе - с ярко-освещённым прямоугольным дисплеем. В гостиной - с тяжёлым бронзовым маятником. Глазастые и суетливые на кухонной стене. В коридоре - встречающие и провожающие с укоризненным "так-так". На фасаде здания, что напротив, - сосредоточенные на выпукло-золотых цифрах, сменяющих друг друга с еле различимым щелчком.

Миниатюрные - в машине, сверкающие - на цепочке у швейцара, круглые и овальные в холле и лифте компании, изящные - на запястье умненькой секретарши.

Часы.
Часы.
Часы.

Строгие надзиратели.
Безмолвные свидетели.
Провизоры, со скрупулёзностью отмеривающие жизнь:
"Принимайте строго по часам!" - каламбурили они всякий раз и язвительно тикали вслед. Так, будто он невзначай мог об этом забыть...

- 9.20 - планёрка
10.00 - совещание с коммерческими
11.00 - завтрак с будущим клиентом
12.30 - подписание бумаг
14.00 - интернетсессия с генеральным
14.30 - бизнесланч с поставщиком из Эмиратов.
16.40 - итоги торгов
17.00 - подписание бумаг
17.30 - отчётность

- Спасибо, Жанна. Будьте добры, ещё кофе.
Дверь за секретаршей бесшумно затворилась.
Распорядок дня за несколько лет работы стал донельзя предсказуемым, однако, нарушение почти ритуального зачитывания его повлекло бы за собою высвобождение нескольких минут, а это значит, что их следовало бы немедленно занять чем-нибудь другим. Думать не хотелось.

Много думать - тоже роскошь.
Мысли тут же перетекали из нужного и привычного русла в то, другое, запретное и странное, непредсказуемое...

Всё же иногда он думал. Вспоминал.
Волнообразные и плавные мысли вдруг твердели, крошились на кусочки и куски;
словно стекляшки в калейдоскопе, они гремели и ворочались, беспорядочно складывались в подобия сюрреалистических картин, вытесняя и сменяя друг друга.
Острые с зазубренными краями или гладкие, бережно отшлифованные, прозрачные и цветные... Красные. Чёрные. Чёрные. Красные...

Встряхнув головой, он вновь обратился к цифрам. Те были понятнее и логичнее, не сказать, что с ними было удобнее и уютнее, по крайней мере, от них он менее всего ожидал подвоха.

Непунктуальность - единственное, за что любой его подчинённый мог быть уволен без объяснений. Непунктуальность - единственное, за что он мог бы презирать себя. Непунктуальность - расслабленность и несобранность, а, значит, - уязвимость...

19.00 - спортзал
21.00 - ужин в небольшом кафе, где хозяйка-француженка уже давно оставила все попытки завлечь его своим ломаным произношением, впрочем, и само произношение отчего-то стремительно улучшилось.
22.30 - оставить машину на автостоянке
22.40 - душ
23.00 - пакетик чая в прозрачной кружке цвета бутылочного стекла, ошпаренный из электрочайника или два глотка виски, аккуратно налитого в квадратный стакан.
23.30 - сон.

Вот здесь начинались проблемы. Сном управлять было труднее всего. Внушать себе сон он попросту не умел.
Сон должен быть чутким, потому снотворное любого плана отменялось...

.. Казалось, они хотели перекричать друг друга, их разномастное тиканье то наслаивалось друг на друга, то превращалось в единое целое, увесистое и оттого больно токающее в левый висок "так".
"Так тебе" - слышалось ему.

Так тебе.
Так тебе.

Воспоминания настигали под этот своеобразный аккомпанемент в несколько раз быстрее. Оглушали. Опрокидывали навзничь.
Он внимал и принимал.
Вглядывался в потолок, мучительно стараясь разглядеть на нём что-то, понятное только ему...

Лишь сжатые до судорог в предплечье кулаки выдавали его напряжение...

Так тебе.

Под утро он забывался коротким сном...

6.00 - подъём
6.15 - пробежка
...