Прохладный осенний день баловал листопадом и тишиной…
Ветер был, как нельзя, кстати, остужая разгорячённые щеки и приглаживая волосы…
Смотрясь в зеркальные витрины и поправляя шарф, она пошла к трамвайной остановке…
Сомнений в том, куда поехать, не было, Плотинка была всегда к услугам её пасмурного настроения…
…шла, касаясь рукой кованого ограждения, там и тут, на деревянных скамейках, сидели, обнявшись, парочки…
Она, с завистью, отворачивалась…
- Избалованная теплом
На холодном осеннем ветру…
Это мы с ним играем в игру…
Простом… не о том… чёрт!.. - капризная рифма потерялась… и стало совсем грустно…

- Ненавижу твою чёртову работу! Первые, наконец, совпавшие выходные!
Я же не просила тебя о невозможном! Два дня, Леша! Ты и я… всего два выходных дня!
Почему ты? По-че-му?! Важный клиент – Алексей Александрович! Срывается заказ – Алексей Александрович! А я, Алексей Александрович, ещё хоть что-нибудь значу для вас?! Ты – директор или палочка-выручалочка?!
- Вера!..
- Что, Вера? Что, Вера?! Поставь ты своих менеджеров на место, иначе всю жизнь так и останешься «своим в доску»!
- Вера, послушай…
- Я слушаю, Лёша! «ну, конечно, я щас буду!»…Ага! Слушаю эти утренние звонки, после которых, увы, слушать мне уже некого!..
- Вера… постой!
- С меня хватит! Работай, сколько хочешь, а я ухожу!
Слышишь? У-хо-жу! Ненавижу твою работу!
Ненавижу! Слышишь?! И тебя ненавижу! -

Теперь на голос было глубоко плевать… Да, и эти слёзы уже было не остановить.
Они всё текли и текли, наполняя сердце бесконечной жалостью к самой себе, жалко было испорченные выходные, испорченное настроение...
Томик Гейне в кожаном переплёте, купленный в честь годовщины отношений и спрятанный под диванной подушкой, тоже было жалко…
И его безразличный взгляд…
Она вдруг вспомнила, как они отмечали эту дату в прошлом году…
Их дачу в Берёзовском, кленовый парк…
Дворник старательно собирал листья в кучу, а они с Лёшкой с разбегу врывались в это золотое великолепие и падали, смеясь, прямо на листья, а потом убегали от рассерженного дворника, взявшись за руки… как дети…
И все его слова… Лёшка, обычно, немногословен, а тут читал ей стихи, чем вообще сразил наповал:
- О, ангел мой! За что мне в дар такое чудо?
Я, как умел, так жил и не искал наград,
У ног Твоих рабом, Тебе покорным буду,
И за улыбку жизнь отдать свою я рад!..
Он ненавидел поэзию… А, позже, когда она нашла листочек, весь исчёрканный в поисках рифмы, доказывающий ей, что он сам! Для неё!.. восхищениям не было предела…
Милая… Единственная… Лучшая… Моя!..
- Ага, работа! – голос был тут как тут…
Сердито вытирая слёзы, она пошла дальше. Ветер уже раздражал, хотелось тепла и уюта…
Кафе «На Плотинке» неподалёку переливалось синей вывеской…

- Кофе с ромом, пожалуйста…
В кафе из «дорогих» публики было немного…
Только сегодня, ну, как назло, попадались на глаза одни влюблённые пары…
А память услужливо рисовала только самые приятные моменты…
- Сговорились, что ли…

…они, вообще, редко ссорились… Так, по мелочам…
Всему виной, конечно, была её вредность и его нежелание уступать женским капризам. Зато, мириться, после таких ссор, было одно удовольствие… и чувствовать себя слегка виноватой было тоже приятно… Ей всегда казалось, что он читает её мысли, потом, анализируя ситуацию, она с удивлением понимала, что он говорит именно то, что ей хотелось бы слышать.
Голос, конечно, нашёптывал, что так нельзя… быть такой мягкой, покорной… не надо, но она, обычно, отмахивалась, и всё было замечательно…
А сегодняшний звонок, так некстати прервавший утреннюю идиллию, стал всему причиной. Она ещё бы стерпела консультацию по телефону, но это его «щас, приеду» просто вывело из себя…
- Правильно, девочка, пусть помучается, поищет… так его… - женское самолюбие, подкрепляясь ароматным кофе, воодушевлённо подбадривало и не давало ни слова вставить слегка проснувшейся совести…

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она обернулась, за соседним столиком сидел симпатичный молодой человек и пристально, ничуть не смущаясь, разглядывал её.
- Улыбнись же, девочка, смотри, какой симпатяшка! – голос подталкивал на знакомство, - тем более, он, кажется, совсем один, давай же, улыбнись!
- Привет, могу я узнать ваше имя, несравненная?
- Ну, вот, тебя уже опередили! Улыбайся же!
Она слегка растерялась… Но голос настаивал… Да и врождённое кокетство на пару с ромом сказали своё веское «за»…
- Меня зовут Вера! А Вас?
- Меня - Илья, очень приятно.… И почему же прекрасное создание грустит здесь в одиночестве?
- Я не грущу… Я пью кофе.
- Да? Тогда, улыбнитесь!
Она улыбнулась. Немного неуверенно, не зная, что сказать…
- Так-то лучше. Значит, кофе? А я вот по-серьёзному, коньяк… будете со мной?
За кампанию, так сказать? – он уже устраивался за её столиком, ставя бутылку и кладя сотовый телефон.
- Я не пью коньяк…
- Может быть, ром? Мартини? Заказывайте, не стесняйтесь…
- Нет, спасибо, я совсем не пью…
От его настойчивости становилось неприятно, она позвала официантку и расплатилась за кофе…
- Значит, не пьёте? Уходите? Боитесь? Простите, не хотел вас испугать… не уходите! Пожалуйста! Просто, поговорите со мной, выслушайте, – Илья дотронулся до её руки, пытаясь удержать… - ну, если вы торопитесь… что ж, не смею задерживать…
- Торопитесь? Верочка, вы куда-то торопитесь, - ехидно передразнил голос, - уж не домой ли?
- Не тороплюсь я… О-кей, закажите кофе… один со сливками и один двойной чёрный, - она вздохнула и откинулась на спинку стула…
- Столько кофе вредно!
- А двойной – вам, - и под его изумлённым взглядом вручила едва начатую бутылку коньяка официантке…
- А вот теперь поговорим, вернее, я слушаю вас… тебя, давай на «ты»? Так что у тебя случилось?

Казалось, прошла целая вечность, а он всё говорил и говорил, о несправедливости жизни, о разочаровании… а она будто слушала свои мысли, рассеянно помешивая давно остывший кофе…
- Сегодня ушёл от жены… просто устал от непонимания…
- Какая ирония, - думала она, - какой случай…
- Я тоже сегодня ушла… - незаметно для себя произнесла она вслух, - от любимого человека… вот так…
- Серьёзно? Так мы с тобой товарищи…
- По несчастью! – закончили они вместе и рассмеялись.
- Слушай, Вера! А пошли отсюда?
- Куда?
- Всё равно! Да, хоть в парк? – он протянул руку, поколебавшись пару мгновений, она подала свою:
- Идём!
…..

Они шли, шелестя жёлтой сухой листвой, и говорили, говорили…
- А я мечтал быть космонавтом!
- Ну, конечно, как все мальчишки!
- А стал бизнесменом… проза жизни, - он смешно откидывал чёлку с глаз и улыбался.
- Ага, а я мечтала стать певицей, погоди-ка… - забравшись на деревянную скамью, пропела на известный мотив: - энд ай вилл олвэйз лааав ююю! Ну, как похоже?
Она стояла на скамье, приняв позу фотомодели, и её зелёные глаза задорно сверкали…
- Постой-ка, скажите: сыыыр! – достав телефон, он сделал пару снимков, секундочку… Вот так!
- Очень, похоже! – помогая ей спуститься, - Вера! А ты – красавица!
- Знаю! Не ты первый, как говорится!
- Ого! Сколько самоуверенности! А я люблю Шекспира! А если не верны слова мои, то…
- В мире нет, и не было любви! Это мой кумир! – продолжила она с восхищением, - А музыка?
- Куинн, Мадонна… а, вообще всё подряд!
- И я… всё подряд!
- Слушай, Вера! А ты где живёшь?
- На Блюхера живу, рядом с Современником… Вернее, жила… - она погрустнела, и отвела взгляд…
- А я – на Зверева, это ж совсем недалеко… Вернее, было недалеко… - он посмотрел на неё, и они опять засмеялись, - пошли в Макдоналдс?
- А как же холестерин и всё такое?.. Хотя… ну, эти заморочки, идём! -
Взявшись за руки, они отправились в мир детства…
Море клубничного коктейля с огромным биг-маком.
Тир и плюшевый заяц голубого цвета.
Потом какая-то наивная кинокомедия с попкорном…

Когда они вышли из кинотеатра, город встречал вечерними огнями…
- Вера! А, может – это судьба, и случай не зря свёл нас вместе? С тобой так здорово…
Так уютно…
- Не знаю, Илья… но мне с тобой тоже здорово…
И, правда, было замечательно…
Идти по вечернему Екатеринбургу, болтая о пустяках и не думая ни о чём.
Ей казалось, что они знакомы сто лет, и, даже, противный голос молчал, что бывало очень редко. И руке в его ладони было так удобно. И дурачиться с ним было так интересно…
И глаза у него добрые: голубые-голубые…
Она вдруг зажмурилась, потому что вспомнила про другие глаза…
Синие. Родные. Лёшкины.
Сейчас, наверное, они не такие добрые…

- А завтра поедем к моей маме на воскресный пирог…
- Что?.. Что ты сказал?.. – она остановилась…
- Ты не слышала? Я говорю, сейчас мы поедем ко мне, не будешь же ты ночевать на улице, правда? Ты не думай, я ни о чём таком и не помышлял… - он тоже остановился…
- О чём? Я и не думала, ни о чём не думала… о таком… - она растерянно молчала,
не зная, что сказать.
- Вера, ты где? Ты, вообще слышишь меня? – он тронул её за рукав, - Эй?
- Слышу, слышу… понимаешь, Илья… спасибо тебе за этот день, но я пожалуй пойду!
- Куда ты, на ночь глядя? Тебя проводить до гостиницы? До какой?
- Нет! проводи меня до вокзала, я ещё успеваю на электричку! Побежали, ну же!

…..

- Может, ты передумаешь, Вера? Оставайся, ну что ты будешь делать, одна, на холодной даче? Тебе не страшно? – он спрашивал скорее просто так, чем с целью переубедить её…
Слишком уж решительно она сжимала билет в своей руке…
- Не передумаю, там охрана… я буду думать, знаешь, порой, полезно в одиночестве… Спасибо тебе, это был замечательный день.
Ты тоже подумай, ладно? Обещай мне, рыцарь Солнечной субботы!
Он улыбался, держа в руках голубого зайца…
- Возьми, он твой… И тебе спасибо, подожди, вот моя визитка, позвони, если что…
Да, и просто – звони…
- Хорошо! Я позвоню, обещаю!
Она коснулась губами его холодной щеки и порывисто обняла:
- Пока, и не забудь: никакой грусти!

…..

Ну, вот и огни Берёзовского остались позади…
И голубой заяц тоже остался… может, случайно, а, может специально забытый ею в электричке…
Дачный посёлок был тих, но огоньки в окнах всё же светились…
Она вздохнула… только не в их домике. Достав из сумочки связку ключей, открыла двери…
Тепло, такое неожиданное… от огромного камина с резной решёткой…
- Долго же ты,… каким авиамаршрутом? – нет, это был не голос, вернее голос, и такой же ехидный…
- Лёша?.. ты? А камин? Откуда он здесь? – вопросы сыпались один за другим, и тысячи картин проносились в голове… она прямо в пальто села на диван… - Леша?
- Не всё сразу, девочка… я жду тебя здесь с 11 утра, ну так как же ты добиралась?..
Расскажи мне по порядку, дорогая?
Он так старался придать голосу грозность, что ей стало смешно! Смешно и понятно!
Понятно, что он совсем не сердится!
- Лёшка! - Она обняла его крепко-крепко, а он шутливо уворачивался от поцелуев и продолжал допрос:
- Ну, так-с? Я жду!
- Не спрашивай меня ни о чём, ладно? Не спрашивай, я просто гуляла по городу…
Так откуда камин? Лёш?
- Ну, если кто-то и забыл о сегодняшней дате, то уж точно не я, это тебе от меня…
Я утром за ним ездил, вот…
- Лёшка… - Дааа, такой виноватой она ещё себя не чувствовала никогда…- Лёшка…
Спасибо, я тоже… тоже не забыла… мой подарок тебе остался дома…
- Ладно, уж… давай убирай это своё виноватое выражение… пошли ужинать, красотка…
…..

Она осторожно выскользнула из его объятий и пошла в гостиную, провела рукой по решётке камина с ангелочками, такой, как она мечтала…
Подняла с дивана брошенное ею пальто и заметила беленький прямоугольник…
Илья… 8- 927…
Огонь благодарно принял из её рук скромное подношение…
Как-нибудь расскажу потом…

…..

- Что ты там шепчешь, дорогая? – он притянул её к себе, нежно целуя… - А?..
- слушай, это мои новые стихи, - удобно устраиваясь в его объятиях, - Слушаешь?..
- Ага…
Избалованная теплом
На холодном осеннем ветру,
Это мы с ним играем в игру…
Как-нибудь расскажу потом…
Правда, здорово? Ну, скажи! Лёша!

- Спи, мой любимый рифмоплёт… я люблю тебя…
- и я тебя люблю! – уткнувшись носом в родное плечо, прошептала она…
А противный голос молчал,… потому что знал, что сииильно провинился…
А ночью ей приснился голубой заяц в окне вагона…
Они с Лёшкой махали ему рукой, а потом долго целовались на перроне…