Я тишиною равнодушных комнат
под вечер, точно рана, зарасту,
но вскроет ночь –
наотмашь полоснёт
так, словно ей
заняться больше нечем.
И, до рассвета вслушиваясь в речи
свечей на вече,
с ней мы
не уснём.
..
На пустоту меня не обрекай,
в ней смысла нет,
когда приходит память,
вчера и завтра сталкивая
лбами,
ломает миф о том, что берега
одной реки
сомкнуться не должны.

О, сколько раз я видела воочью,
как разрушалось то,
что было прочным –
вот потому-то
и не верю
в сны.
..
Не обрекай меня на пустоту,
где только тени, где стихи,
как шрамы.

На дальней полке Библия с Кораном,
не понятые равно.
Я не чту
их истин и заветов, сотворив
иного бога,
кто за то осудит?

Кто за каприз моей влюблённой сути
к извечному огню
приговорит?
..
На пустоту меня не обрекай,
мне всё в ней
до последнего известно.

Она бывает:
долгой, гулкой, тесной,
кричащей, безголосой.
Небом. Бездной.
Стихами. Адом рядом.
Болью резкой.
В ней бога – нет.
И, значит, – бесполезной.

Пока ещё на локоть твой рука
ложится так доверчиво:
упасть
я не боюсь,
но – предостерегаю.

И кто из нас бездумен,
обрекая
на пустоту меня?
Ведь я – слепа.
______________
Май 2010 «Письма Лезвием»