..
Мир замер в твоей горсти беспомощным мотыльком;
помилуй его, прошу, – он небо вчера постиг,
он небо вчера объял и, падая высоко,
простил мне последний грех, ты слышишь? – тебя простил.
Довольно играть – не тронь, не мни золотистых крыл;
помилуй и отомкни доверчивому простор.
Он впредь поумнеет, он разучит ходы игры,
но сможет ли позабыть ладони твоей костёр?
Помилуй и отпусти; без неба крылатым – смерть,
как мне без тебя – нежизнь.
..
Как мне без тебя? – никак.
..
Что есть у меня? – стихи да стайка цветных химер,
в которые до конца не хочется и вникать,
с которыми говорить так странно и так легко,
которых ловлю сачком, которым смотрю в глаза.
Как видишь, не ты один всё нянчишься с мотыльком.
..
Кого ты из нас двоих молчанием наказал?
..
Сны-бабочки – не поймать. Сны-бабочки – не смотрю.
А тень от скрещённых рук похожа на птицу-тень;
до комнатных двадцать три в бокале согрелся брют,
как хочется мне остыть до уличных тридцать семь –
завьюжить твоё окно одной из колючих вьюг
и стёкла рядить в стихи – метельную чепуху.
..
Ты думал, что я, как все, уютные гнёзда вью,
а я не могу, как все, на золоте и в пуху,
на золоте и в мехах, на золоте и – в крови;
я первая пью за жизнь на празднике мёртвых душ,
зови сумасшедшей, что ж, неправильною зови.
..
Ведомая? Может быть, но я – и сама веду.
..
А тень от скрещённых рук потянется к небесам,
подумаешь, до мечты – всего ничего секунд.
Сдержав обещание – не писать,
Кого я из нас двоих в молчание облеку? ________________________
Январь 2010г «Письма Лезвием» |
Горячо. Холодно. 
