..В лебеде увязает калитка — петли ржавые; медлит рука — жду, что бабушка громко окликнет: — Что ж ты, милая? Шибче толкай!
Плотно сомкнуты синие ставни, дверь подпёрта чугунной клюкой, мне домишко в наследство оставлен: деревенский приют — городской; .. печь в углу с задымлённой заслонкой, пол дощатый не крашен, не мыт; паутиной — прозрачной и тонкой — занавешена полка; гремит в такт шагам, ударяя соседок, чашка белая в красный горох; ненасытною молью изъеден полубархатный полог; порог — словно горб, безобразный и грубый — весь в занозистых трещинах, мне и рубцы небелёного сруба, и засохший цветок на окне больно душу царапнут — поплачем чуть попозже — светло и легко, я по крови, по мысли горячей никогда не была городской; .. запах свежести — извести едкой подсинённой; до скрипа чисты половицы и стёкла, салфетки — под сервизом, в кувшине — цветы, укачало весёлые шторы на прохладной волне сквозняка; я не гостьей — хозяйкою — споро старый дом прибирала к рукам — приручала, баюкала — чуял: не бесхозный, не кинутый — мой; птицы — с места на место — кочуют, чтоб однажды вернуться домой; .. вечер выплеснул солнца остатки прямо в окна избы, что в конце тесной улочки; рябью закатной синь подёрнута, и в хрипотце галок грающих — сумрак и смута, с гнёзд сорвавшись, примкнули грачи к тёмной массе. И ночь — бесприютна, и все те, кто остались в ночи; .. как чудно и таинственно в чане, где вода налита до краёв, точно небо ночное, качаясь в нём, до сути своей достаёт; точно звёзды — не звёзды, а — камни, угодившие прямо на дно, в это чёрное зеркало кануть и луне молодой суждено; .. рассветает туманно и зябко, размывает над соснами тьму; то порожними вёдрами звякнет, то протяжно-приветливым «му-у» оглушает и будит округу, отголосками тянется вдаль — до невставшего солнца и луга, до полей, перелесков, туда, где в прохладе густеет черничник обдавая лиловым дымком; .. ах, ты, сердце-сердечко синичье, ты у певчего горла — комком,
часто бьёшься, и — гулко, и — тесно, не утишу, не спрячу сама; голос дан не для плача — для песни, колокольня в деревне — нема,
щебечи и высвистывай радость, боль сама о себе пропоёт; где черничник вздыхает прохладой — там вздыхает и сердце моё.
Я ощущала необыкновенной силы вдохновение, когда писала - писала взахлёб, еле успевая набирать строки. И чувствовала счастье от того, что вижу и пишу, слышу и пишу, чувствую и - пишу. А ещё выдохнула с облегчением, ибо опасение, что зарисовки в прозе помешают мне писать стихи, не оправдалось. :)
Спасибо, Лёльчонок, хорошо, что ты у меня есть.. и у моих стихов обнимаю тебя
каждый предмет/образ - живой, ты описываешь, а ощущение - дыхания.. каждый останавливает, как будто хочет поведать свою индивидуальную историю..
читаю, а сердце просто замирает; мысль торопится дочитать до конца, но сердце все равно требует пауз, остановок, чтобы прислушаться/вслушаться к каждому..
нравится? - да, безумно))
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Мои книги
«Наития»
Сборник можно заказать, обратившись по адресу: www.eskarto.at.ua eskarto@mail.ru
«На дне Седьмого Неба»
Сборник можно заказать, обратившись по адресу: http://newnames.at.ua eskarto@mail.ru
В лебеде увязает калитка 
