Сегодня немного дождит (как я люблю такие — серые морошные — выходные). Вспоминаю прошлый июнь (в эти числах или чуть раньше\позже) и — как-то не по себе, отвлекаюсь — чем могу. Пожалуй, мне хочется написать в дневник, чем и займусь.
о книгах
Маркеса перечла и впервые вчиталась в Платонова — и то, и то удивительно легло, Маркес — художник, Платонов — родной моему языку (теперь склонна верить)
об июньских прелестях
Июнь, оказывается, щедр на всякое природное-замечательное. Сырой такой. В этой сырости уютно и волнующе (хотела сказать — волнительно, но недавно прочла, что — этого слова нет) одновременно. В сыром лесу (сыром не от дождя, а от месторасположения) — купавки, идёшь и попадаются то одна, то две — крупные и рыхлые чашечки на толстых стеблях с красивыми узорными листками, а за лесом, ближе к болотистой местности (это нечто!) — жёлтые острова, жёлто-зелёные — когда их ветер качает. Им тесно, бутоны — тугие и твёрдые, можно вот так — обнять, насколько хватит рук — обнимешь ведро их, не меньше. Они такие приятные — прохладные, так и хочется целовать и касаться губами, если б на них всякая мелкокрылая живность не водилась, то — было бы ещё приятнее:) В смешанном лесу — медуницы со своей розовато-ало-сине-фиолетовой-тёмно-сиреневой гаммой. Чем недавнее распустился её маленький колокольчик (а они распускаются чаще по отдельности) тем он — светлее и розовее; это правда, что её цветы сладкие, очень много нектара, если аккуратно сорвать один маленький тёмно-алого цвета и надавить — прямо целая капля. В бору (в тени особенно) они — крупнее. Я ужасно боюсь клещей, но что делать?
Земляники будет море, солнце не жгло, она вполне себе цвела и зелёной росла до нужных размеров. На просеках она — ярче и кислее, а в бору — темнее, крупнее и слаще, а ещё — этот хвойный привкус и клопы :) Они не страшные, хоть и узоры на их спинках — что-то древне-римское внушающее, просто, ароматные очень :) Но самая вкусная — в траве лесной, алая, твёрдая, с привкусом и дождя, и — солнца, в общем, ещё неделя и — можно будет писать стихи о ней :)
о стихах
Это, конечно же, закон парадоксов. Я стёрла своё излюбленное и размещённое в качестве девиза «Мне одна религия — поэзия», я отвлекаюсь на дела, мысли, письма, а они — лишённые статуса а ля всесмысл, всесуть, всесвет — звучат, я отодвигаю, не записываю, не слушаю, а они — согласные на вторые роли — приходят ещё чаще, я мщу им за молчание и мучение и выбираю что мне писать, а что — нет; а то так и до графомании недалеко, впрочем, со мной такого не случится, я умею себя прерывать.
Во мне сейчас ровно напополам умиротворения и непокоя, не знаю, как это описать точнее. Пробую: душа — вода, вода — свободная, не защищённая ни от чьего влияния, раскрытая, движущаяся, но — всё же — сама в себе, сама по себе, но (снова «но») благодарная всему, что создаёт дополнительные звуки, свет, движения: камни — падающие и разбивающие умиротворённую синеву, цветы — едва волнующие, точно опасающиеся нарушить эту синюю гармонию самоединения, камни — достающие дна, цветы — подчёркивающие красоту. Камень утонет, цветок — уплывёт и вновь — момент самосозерцания и ни с чем не сравнимого мироощущения. Вот как-то так.
о дождях
Иногда случается абсолютно нежный дождь, его не видно и не слышно, только, когда подставишь лицо и руки, тогда ощущаешь, что он — есть (какая нежность в прикосновениях, пожалуй, нежнее самых шёлковых лепестков самых нежных цветов), или когда эти микрокапельки, всё же, — из малого и незаметного — скапливаются в одну большую и тяжёлую, а она срывается с волнистого шиферного края крыши и гулко разбивается об асфальт. Капли способны сделать в дворовом асфальте аккуратные лунки, вот они, как раз, симметричны ложбинам в шиферном полотне наверху — это удивительная картина — одинаковые озёрца на одинаковом расстоянии друг от друга, а вокруг — ни травинки, ни ручья.
А ливень — разве может что-то сравниться с ним? С его стихийной необратимостью, настойчивостью, спешностью — через стволы, ветви, листья, стебли — в землю. Быть застигнутой дождём — то ещё приключение, первые капли — жутко колкие, холодные, причиняющие болезненные ощущения и момент промокания — неприятен (как облиться нечаянно) но это проходит и, вот, в жёсткости и боли удара, в их постоянстве находишь ритм, ловишь, подхватываешь, привыкаешь к температуре, более того, кажется, что вода стремительно потеплела (даже если она осталась ледяной) и какая теперь разница — сколько капель стекло тебе за шиворот между лопатками, если платье мокрое насквозь, а его материал, к тому же, набирает и держит воду в себе, а она — согласно закону — стекает, стекает, стекает, вот уже подол — невозможно тяжёлый и, когда идёшь, ощущаешь такие его необычные прикосновения к коленям, они подобны тем, какие оставляет кринолин (не новый невесомый, а тяжёлый из театральных костюмов). В общем, это настолько чувственно, что — почти эротично.
А потом ещё и удивляешься вопросу: «разве тебе не холодно?» нет, — горячо :) А завтра будут болеть плечи и руки :)
ls
+ праздник сегодня, вспомнила только потому, что включила новости; мне смешно :)